Detartment of South and South West Asia

This paper intends to characterize certain attitudes and practices of the local population with respect to a class of supernatural beings traditionally regarded as an integral part of human society. Using oral and written sources the author presents the human-jinn relations not in terms of folklore or magic but as the everyday practice of conflicts and alliances. The modern demonology of South Arabia is addressed by many scholars yet, as has been admitted more than once, much still remains to be done.

This article addresses the written and functional aspects of magic practices in South Arabia. Based on new data collected by the author during his field season in ДaΡramawt in 2008, it provides a case study of a talisman called Βarf (literally "pebble"). The most effective magic texts have to be written on a robust substance with a durable paint (e.g. saffron, dragon-blood resin, etc.) in the belief that the integrity of the letters and material guards the power of a talisman. The Βarf under examination (from about the first half of the twentieth century), however, was written on paper, according to modern practice. It was kept between two layers of leather in the dagger sheath of a Bedouin ΚAwaΡ b. Кiflah (in Βarf talismans only maternal names are mentioned). Analysis of the written text and discussions with local informants demonstrates that the old Arabian tradition, articulated in the famous Shams al-maΚārif of AΉmad b. ΚAlī al-Būnī (d. 1225), of trying to keep the delicate balance between "white" and "black" magic is still alive in Ghayl Bā Wazīr, al-ShiΉr, Shibām, Tarīm, and elsewhere in ДaΡramawt.

Based on new printed sources, this paper tackles a recent phenomenon in present-day ДaΡramawt (Yemen), i.e. historical accounts relating to a certain local tribe written by a native author from the inside. Some of these publications do not go much further than traditional genealogical revisions, which tend to heighten the social status of a group. However, other works aim to carry out a more ambitious task. Their authors lay emphasis not only on the noble origin of their tribe but also stress its extreme importance in social, economic, political, and cultural areas. To prove their point, they bring into play ancient chronicles, classical and folk poetry, handwritten documents, various samples of the oral tradition, and ethnographic data. It is worth mentioning that the apologist of the al-Jawhiyīn, which is an important part of the Saybān tribal federation, ascribes all Saybānī merits to his tribal group.

Российская академия наук музей антРопологии и этногРафии им. петРа Великого (кунсткамеРа) Ран м.а. Родионов демоны слоВ на кРаю аРаВии (общество и стихотворство Хадрамаута) санкт-петербург «наука» 2009 Электронная библиотека Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН http://www.kunstkamera.ru/lib/rubrikator/03/03_03/978-5-02-025565-4/ © МАЭ РАН УДК 82-1(533/534) ББК 80/84 Р60 Утверждено к печати Ученым советом МАЭ РАН Рецензенты: А.А. Долинина, И.М. Стеблин-Каменский Монография подготовлена при финансовой поддержке РГНФ в рамках работы над проектом «Племенная поэзия Аравии �� �� начала ���� в���� �� �����������а �� �� начала ���� в���� �� �����������а �� начала ���� в���� �� �����������а ���� в���� �� �����������а в���� �� �����������а Родионов М.А. Демоны слов на краю Аравии. (Общество и стихотворство Хадрамаута). СПб.: Изд-во «Наука», 2009. 162 с.; илл.

I'm Asian, and I'm living here. The changing identity of British Bengalis // R. Ballard (ed.). Desh Pradesh. The South Asian Presence in Britain. London, 1995. М. А. Родионов откуда и куда течет арабское время? Распространенное мнение о том, что в авраамических религиях время воспринимается не циклически, как в язычестве, а линейно-векторно, т.е. направлено от сотворения мира (начала времен) к концу света (последним временам, Судному дню), нуждается в уточнениях. Одно из самых ярких и часто цитируемых утверждений о противоположной направленности времени -из будущего в прошлое -содержится в «Исповеди» Блаженного Августина (354-430): «Если и будущее, и прошлое существуют, я хочу знать, где они. Если мне еще не по силам это знание, то все же я знаю, что, где бы они ни были, они там не прошлое и будущее, а настоящее. Если и там будущее есть будущее, то его там еще нет; если прошлое и там прошлое, его там уже нет. Где бы, следовательно, они ни были, каковы бы ни были, но они существуют только как настоящее <…>. Совершенно ясно теперь одно: ни будущего, ни прошлого нет, и неправильно говорить о существовании трех времен, прошедшего, настоящего и будущего. Правильнее было бы, пожалуй, говорить так: есть три временинастоящее прошедшего, настоящее настоящего и настоящее будущего <…>. Мы измеряем, как я говорил, время, пока оно идет, и если бы кто-нибудь мне сказал: "откуда ты это знаешь?", я бы ему ответил: "знаю, потому что мы измеряем его; того, что нет, мы измерить не можем, а прошлого и будущего нет". А как можем мы измерять настоящее, когда оно не имеет длительности? Оно измеряется, следовательно, пока проходит: когда оно прошло, его не измерить: не будет того, что можно измерить. Но откуда, каким путем и куда идет время, пока мы его измеряем? Откуда, как не из будущего? Каким путем? Только через настоящее. Куда, как не в прошлое? Из того, следовательно, чего еще нет, через то, в чем нет длительности, к тому, чего уже нет» [Аврелий Августин 1991: 162-163, 292, 295-296, 298].

А зиа т с ко е вр ем я -50 -ляются как места «изобилия ходжа» -ходжа кониколи. Более того, в Ташкентском оазисе специально приглашали ходжа на постоянное жительство при отсутствии их в селениях. Беспорядки (разваливавшиеся дома и дувалы (ограды), неухоженные улицы, частые раздоры между людьми) в среде таджиков южной окраины Ферганской долины нередко объясняли отсутствием в них ходжа.

Традиционное представление о социальных стратах Хадрамаута, этнокультурного ареала Южной Аравии, обычно выражается в виде иерархической пирамиды. На ее вершине привилегированные, или полноправные, страты, начиная с сада -потомков Пророка Мухаммада от его дочери Фатимы и Али б. Аби Талиба; за ними следуют машаййих -потомки исламских ученых и каба'ил -население, сохранившее племенную организацию. Ниже располагаются неполноправные страты, лишенные права носить оружие, владеть рабами и ряда других социальных привилегий: масакин (социально обездоленные), и ду'афа (социально слабые), субйан (социально несовершеннолетние), или ахдам (слуги) и 'абид (рабы). Эта схема, дополняемая локальной иерархией занятий и правилами брачных соответствий, оказалась весьма удобной для всякого рода социально-экономических построений и толкований. В частности, я уже обсуждал возможности социальной мобильности в стратифицированном обществе и рестратификацию / ретрибализацию йеменского общества после объединения страны и подавления сепаратистских попыток Rodionov 2007: 21-39].